Беру задумку у Вельки и пишу песню, которая будет гимном данного дневника.
D
Я не знаю любви, но я видел, как
пламя дрожит на раскрытой руке
И закат и восход - это лишь отпечаток
ремней на горячем песке
Одиночество голых смоковниц, и грозы
с дождем -
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем.
Пряный запах полудня как дым сигарет,
Тех, кто может отбрасывать тень.
Можно знать, но не думать об этом
Пока не закончится длящийся день.
А суды, и кресты, и расклады - все будет потом,
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем.
Мы идем вдоль уюта и страха,
что скрыты в пропорциях кровель
и стен
Геометрия слова ломает симметрию
плоскости рук и колен
А сомненья, и смерть, и сутаны над
дымным костром -
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем.
Я не знаю любви, но я видел зрачок,
Где вода превращается в кровь.
Только путнику может ударить в лицо
Пьяный ветер
с восточных холмов.
А распахнутый свод, и Иисус
с поседевшим виском -
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем,
А пока мы идем...
Я не знаю любви, но я видел, как
пламя дрожит на раскрытой руке
И закат и восход - это лишь отпечаток
ремней на горячем песке
Одиночество голых смоковниц, и грозы
с дождем -
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем.
Пряный запах полудня как дым сигарет,
Тех, кто может отбрасывать тень.
Можно знать, но не думать об этом
Пока не закончится длящийся день.
А суды, и кресты, и расклады - все будет потом,
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем.
Мы идем вдоль уюта и страха,
что скрыты в пропорциях кровель
и стен
Геометрия слова ломает симметрию
плоскости рук и колен
А сомненья, и смерть, и сутаны над
дымным костром -
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем.
Я не знаю любви, но я видел зрачок,
Где вода превращается в кровь.
Только путнику может ударить в лицо
Пьяный ветер
с восточных холмов.
А распахнутый свод, и Иисус
с поседевшим виском -
Все будет после,
Все будет после, а пока мы идем,
А пока мы идем...